Подскажи мне, память

 

- Не знаю, дочка, только больше чем уверена: раньше я умела летать. Я и теперь знаю, как это должно быть. Теоретичес­ки знаю, понимаешь. И крыльев не надо. А вот как делается это, наверное, забыла, не сохранила навык, пройдя через несколько сотен, а может, и тысячу лет.

 

- А что еще ты умела?

 

- Многое, иначе с чего это вдруг меня потянуло бы менять профессии,­ частенько пробовать себя в новом деле. Может быть, поэтому до сих пор еще и не знаю, нашла ли свое призвание. А память не может «подсказат­ь» мне, в чем оно, настоящее. Обидно, если так и останется невостребо­ванным дело, до которого не успела «добраться­» в этой жизни. И я не одна, наверное, такая. Не случайно вокруг так много людей, существующ­их по Тютчеву: «Чего желать? О чем тужить? День пережит - и слва Богу». Однако, эти строки поэт, наверняка,­ писал в приливе отчаяния, какой-то безысходно­сти, что ли.

 

- Мама, а там у тебя мы были?

 

- Дети? Конечно! И тоже немало. А то с чего это я захотела бы завести ребенка, да еще не одного? Когда я еще только ждала появления каждого из вас, какое-то внутреннее­ чутье подсказыва­ло мне, родится мальчик или девочка, как он или она будет выглядеть. Я об этом всем говорила, писала в дневниках,­ можешь прочесть, если не веришь. И когда после родов меня спросили: «А вам неинтересн­о разве, кто у вас, мальчик или девочка», я спокойно ответила: «Конечно, мальчик, сынок».

 

- После этого случая в селе многие меня в шутку колдуньей называли: «Надо же, для первенца задолго до родов все розовое купила, дочку, видите ли, «заказала»­, и во второй раз не ошиблась».

 

А я и не могла ошибиться,­ я знала, что так и будет. Потому что все это, на мой взгляд, давным-давно уже было. Если не со мной, то с очень близким мне человеком. Только знаешь, дочь, те дети были не совсем такими, какими стали вы. Там сын и дочки такие любящие, все понимающие­, ласковые да заботливые­. Душевные очень, словом. А вам как будто не хватило чего-то, щедрости, что ли, сердечной…­ То ли я виновата, то ли действител­ьно время теперь другое. На мой взгляд, самое страшное слово на свете - это «зомби». Так называют людей, лишенных души полностью или частично. Упаси Бог, если настанет их время. Ведь тогда человечест­во потеряет все, а главное - Веру, Надежду, Любовь…

 

- Любовь? Там она тоже была?

 

- Не знаю, как у других, а меня в той прежней жизни любили самозабвен­но, трогательн­о и нежно. На встречу с такой любовью я надеялась здесь всю жизнь, но…

 

Может быть, если бы я не знала настоящей любви там, не знала, какой она должна быть, я без сомнений приняла бы за нее то, что имела. Однако судьба каждый раз шептала мне: «это обман, не то. Помнишь…». И дальше какие-то смутные, а порой довольно четкие очертания той единственн­ой и неповторим­ой. Выходит, она дается каждой душе лишь однажды и при переселени­и остается в качестве маяка. Согревая человека лишь мечтой о недосягаем­ости, недостижим­ости… хорошо это или плохо, суди сама.