Обошлось без спасателей

«Эй, бескрылый человек, у тебя две ножки. Хоть и очень ты велик, едят тебя мошки. А я маленький совсем, зато сам я мошек ем», - дразнил задиристый птенец автора рассказа, что все мы читали в детстве. Наш Журик (так назвали мы нахального воробушка, едва научившегося летать), мошек ловить не очень хотел - предпочитал питаться из корытца гусят. То и дело он появлялся у них в загоне, сначала садился на огораживающую его металлическую сетку, а потом слетал поближе к корму. При этом непрошенный гость норовил «насолить» гусятам, которые, похоже, побаивались его, хотя за две недели, что жили у нас, заметно подросли и окрепли.

Следом за непослушным птенцом появлялась мать-воробьиха; пытаясь вразумить мальца, она на все лады упрашивала его не рисковать жизнью, а возвратиться в гнездо, которое находилось неподалеку под застрехой. Да куда там! Лишь вдоволь нашалившись, воробушек летел вслед за матерью, но не сразу в гнездо, а сначала на вишню, что росла подле.

Забавно было наблюдать за бесстрашным птенцом, волнениями его матери. И вдруг желторотый как сквозь землю провалился. Он и на самом деле провалился, но не сквозь землю, а… в печную трубу, как выяснилось чуть позже. Вскоре мы увидели на задвижке невесть откуда взявшуюся сажу, и немало. А следом услышали писк, но не отчаянный, а обычный, словно ничего не случилось. Надо сказать, что наша Федорка (в отличие от присказки-загадки «Толстая Федора не наестся скоро») - печка, вернее, подтопок хоть и небольшой, но сложен по всем правилам печного искусства, то есть в его дымоходе немало поворотов. С задвижки, которую пришлось открыть, птичка попала в их лабиринт, о чем нетрудно было догадаться по довольно ясному «чик-чирик».

«Трубочист» давал о себе знать день, второй, третий. Ночью, похоже, спал, а потом опять пищал. В отчаянии мы ждали, что же будет дальше: «Погибнет бедняга, задохнется. Не ломать же Федорку, спасателей, что ли, вызвать?» Шутки шутками, а когда через три дня голос пленника стал слабее, расстроились: «Все, погиб». А из дымохода в ответ: «Жив-жив». И следом из поддувала выпорхнул он сам, черный-пречерный, но шустрый, поскольку пришлось немало повозиться, чтобы поймать Журика. В комнате это сделать не удалось - лишь на веранде.

Как ни в чем не бывало, малец вспорхнул с ладони мужа и улетел, а мы вздохнули с облегчением: обошлось, живи, птаха! Только больше ни в какие истории не попадай. Теперь, небось, присмиреешь.

Не прошло и часа, как наш Журик (все еще черноватый от сажи) весело залетел в загон к гусятам и давай опять дразнить их, на одном даже прокатился. Настырный, как та мышка, что спаслась, сбив масло в кувшине с молоком, он живет себе припеваючи. Мораль ясна: не сдаваться ни в какой ситуации, выход всегда есть, не надо только опускать крылья.

Галина ВАДИМОВА