Надежда Дурова: жизнь и судьба первой русской женщины-офицера

Более 190 лет назад, в 1831 году, в наш небольшой провинциальный купеческий городок Елабуга был назначен новый городничий — Василий Андреевич Дуров. С ним приехала странная женщина: она была одета в мужской костюм, говорила о себе в мужском роде и называла себя мужским именем — Александр Андреевич Александров. Манеры ее поведения были грубоватыми, а голос резким. Вскоре любопытство жителей было удовлетворено: удивительная женщина оказалась той самой легендарной кавалерист-девицей, о которой много говорили в России во время войны с французами. Высокое воинское звание «штабс-ротмистр» и Георгиевский крест в петлице не позволяли елабужанам сомневаться в героическом прошлом этой загадочной женщины.

Неординарность Надежды Андреевны заинтересовала не одного исследователя: многие краеведы, литераторы, историки, психологи пытались объяснить ее поступки, растолковать деяния, приподнять завесу над тайнами ее биографии. О ней много говорили, много писали — в основном, конечно, опираясь на «Записки кавалерист-девицы». Но это художественное произведение. Если сам Белинский посчитал «Записки» мистификацией со стороны Пушкина, то нам приходится разбираться, где правда, а где вымысел. Даже современники Дуровой в те далекие от нас годы считали ее женщиной исключительной. Она не была «одной из...», она была «удивительной» и «феноменальной».

Надежда Дурова родилась в сентябре 1783 года. Отец ее Андрей Васильевич был человеком военным, а мать Анастасия Ивановна — дочерью богатых украинских помещиков Александровичей. Первая дочь Надя появилась на свет недалеко от города Херсон во время одного из походов. До пяти лет девочка воспитывалась в условиях кавалерийского быта. Ее нянькой был Астахов — денщик отца (солдат, состоявший при офицере в качестве казенной прислуги). Суровая обстановка армейской жизни сформировала у Нади сильный характер, закалила ее и подготовила к преодолению трудностей. В памяти девочки остались красивая военная форма, мелодии полкового оркестра, строгая выправка солдат и офицеров, их уверенность и безудержная храбрость. Надя была свидетельницей разговоров о войне, Родине, патриотизме, героизме. И она мечтала о военной службе.

Для нашего времени, когда женщина уравнена в своих правах с мужчиной, нет ничего удивительного в поступке Дуровой. Но в начале XIX века, когда женщина была закрепощена сословными и семейными рамками, грехом считалась даже сама мысль о непослушании родителям и мужу.

Насколько же серьезными и значимыми должны были быть причины, побудившие женщину, «существо по природе своей беззащитное и нежное», уйти в армию! И какой сильной, твердой и целеустремленной должна была быть наша героиня, если после первых же сражений не вернулась домой, а осталась в армии и в течение 10 лет удивляла всех беспримерным мужеством и отвагой. Первая женщина-офицер в русской армии, ординарец М. И. Кутузова, участница двух заграничных походов и грандиозных сражений Отечественной войны 1812 года — Надежда Андреевна прошла путь от рядового до штабс-ротмистра.

Дурова отдала все силы военной профессии и карьерному росту, не забывая при этом о своем ребенке, рожденном в браке еще до вступления на службу. При встрече с Александром I она попросила за сына и, получив разрешение императора, устроила его в престижное учебно-воспитательное учреждение в Петербурге. Тысячи и тысячи молодых женщин ныне проходят подобный путь. Но в начале XIX столетия судьба Дуровой удивляла, восхищала, привлекала внимание общества, в ней видели знак времени, символ новой эпохи.

Военные заслуги Надежды Андреевны оценили многие офицеры, в том числе сам главнокомандующий русской армии Михаил Кутузов — Дурова служила у него ординарцем при главном штабе. Судьба молодой женщины заинтересовала и самодержца: Александр I во второй половине декабря 1807 года дважды удостаивал кавалерист-девицу аудиенции. Слушая рассказ Дуровой-Черновой о походе ее полка в Пруссию, император, вероятно, хорошо представлял себе, каким испытаниям молодая женщина добровольно подвергла себя, и о каком суровом счастье — служить в его армии в годы грядущих войн — она просит.

Беспрецедентное, не имеющее аналогов в истории решение государь принял, судя по всему, еще при первой встрече с героиней. «Если вы полагаете, — сказал император, — что одно позволение носить мундир и оружие может быть вашею наградою, то вы будете иметь ее... И будете называться по моему имени — Александровым!... Не сомневаюсь, что вы сделаетесь достойною этой чести отличностью вашего поведения и поступков; не забывайте ни на минуту, что имя это всегда должно быть беспорочно, и что я не прощу вам никогда и тени пятна на нем!..» Надежда Андреевна дала императору слово офицера, что будет выдавать себя за мужчину до конца своей жизни и с гордостью носить дарованное им имя.

Александр I определил Дурову корнетом в Мариупольский гусарский полк — «один из храбрейших, и корпус офицеров из лучших фамилий». Однако, прослужив в гусарах три года, она написала рапорт с просьбой о переводе в Литовский уланский полк и в его рядах участвовала в сражениях Отечественной войны 1812 года, в том числе Бородинском. Во время битвы под селом Шевардино кавалерист-девица получила контузию осколком ядра в ногу, но осталась в строю. Принимала участие и в заграничном походе русской армии 1813-1814 годов.

В 1816 году поручик Литовского уланского полка Александров вышел в отставку в чине штабс-ротмистра, и ему было назначено единовременное вознаграждение 1800 рублей, а также военная пенсия 1000 рублей в год пожизненно. Прожив в Петербурге еще несколько лет, Н. А. Дурова вернулась в Сарапул, а в 1831 году вместе с братом Василием и сестрой Клеопатрой поселилась в Елабуге.

Елабуга стала литературной родиной будущей писательницы. Она упоминала в своей автобиографии: «В Елабуге от нечего делать вздумалось пересмотреть и прочитать разные лоскутки моих „Записок“, уцелевшие от различных переворотов не всегда покойной жизни. Это занятие, воскресившее в памяти и в душе моей былое, дало мне мысль собрать эти лоскутки и составить из них что-нибудь целое, напечатать». В основу произведений Надежды Андреевны легли дневниковые записи, которые она вела во время военной службы, личные наблюдения, легенды и традиции разных народов.

Брат Василий серьезно отнесся к ее литературным затеям и познакомил с Пушкиным. Именно в Елабугу приходили письма великого поэта с предложением издать ее мемуары, советами и добрыми пожеланиями. Надежда Андреевна, собрав свои рукописи, отправилась в Петербург и встретилась с Александром Сергеевичем. Во втором номере «Современника» в 1836 году был помещен отрывок из «Записок кавалерист-девицы» с предисловием самого Пушкина — основателя и редактора журнала.

Она стала единственной женщиной-писателем, занявшей почетное место на страницах «Современника». Виссарион Белинский восхищался ее литературным талантом, «яркою выразительностию слога», «живописною увлекательностию рассказа»; называл «дивным феноменом нравственного мира». «Записки» принесли Надежде Андреевне славу, но это было только начало ее литературного пути. Повести, рассказы, роман — за короткий срок она издала 14 произведений, заняв достойное место в плеяде русских писателей ХIХ века.... «В 41-м году я сказал вечное прости Петербургу и с того времени живу безвыездно в своей пещере — Елабуге», — пишет она в своей автобиографии.

Елабужане спокойно восприняли появление в городе отставного штабс-ротмистра Александрова и даже полюбили его. По воспоминаниям современников, Дурова была частой и дорогой гостьей в доме Шишкиных, где рос будущий художник. Она очень уважала Ивана Васильевича: сама являясь интереснейшим человеком своего времени, Надежда Андреевна ценила его как незаурядную личность. «Господин Александров» — так уважительно обращались к Надежде Андреевне члены семьи Шишкиных.
Благодаря Ивану Васильевичу дом Шишкиных выделялся своеобразием среди многих купеческих семей Елабуги. Здесь бывали люди различных интересов и взглядов: богатые и образованные купцы Стахеевы, промышленники Ушковы, художники И. Осокин, Е. Ознобишин, братья Верещагины, К. Гун и, конечно, Н. Дурова. В доме устраивались вечера, проводились балы. Одна из сестер художника писала ему в Петербург: «Батюшка наш давал бал, и мы танцевали с господином Александровым» (из рассказа О. П. Груздевой — внучатой племянницы И. И. Шишкина). 

Добрым другом Надежды Дуровой был и городничий Иосиф Иванович Ерлич. Участие в заграничных походах и войне 1812 года давало им богатую почву для бесед, сближало их. А елабужане, прочувствовав добрый нрав кавалерист-девицы, порой использовали ее дружбу с городничим в своих целях. И господин Александров часто писал записки Ерличу с просьбами о выделении одному земельного участка под строительство, другому — дров, третьему — строительных материалов...

И. В. Шишкин в книге «История города Елабуги с древних времен» упоминает: «По преданию, сохранившемуся среди жителей Елабуги, Надежда Андреевна Дурова отличалась особенною добротою своего сердца; она была готова отдать все, что имела, в пользу бедных людей». Дружила она и со священником Никольской церкви Спасским. На воскресную службу ходила в Спасский собор, а шумных собраний и сборищ избегала. Очень любила животных.

Прожив 30 лет в Елабуге, Н. А. Дурова умерла в 1866 году, на 83-м году жизни. Похоронили ее с военными почестями на Троицком кладбище. Могила сохранилась и является памятником федерального значения. Кроме того, на Троицкой площади установлена конная статуя Надежды Андреевны. Автором надгробного памятника и статуи стал московский скульптор Федор Федорович Лях.

В мемориальном доме на улице Московской находится единственный в России Музей-усадьба Н. А. Дуровой. Его залы рассказывают о необычном детстве кавалерист-девицы, героических подвигах в наполеоновских войнах, литературной деятельности и жизни в Елабуге. Сотрудники музея на протяжении многих лет глубоко изучают биографию и деятельность Дуровой, рассказывают о ее подвигах и литературном наследии. К юбилею Надежды Андреевны экспозиция была обновлена, обогащена мемориальными предметами, музейными экспонатами, новой информацией.