Ликвидаторы аварии в Чернобыле: герои нашего времени

В течение нескольких лет ликвидаторы боролись с последствиями превышающей нормы радиации, ежеминутно рискуя не только своим здоровьем, но и самой жизнью, очищая и перекрывая взорвавшийся четвертый энергоблок на Чернобыльской АЭС. Они выполняли свой гражданский долг,защищая мир от губительного воздействия радиации. Эти люди не считают себя героями, но то, что они сделали, и есть истинный геройский подвиг.

Сейчас в Елабуге и районе в списке ликвидаторов числятся 167 человек, никто из них не отличается отменным здоровьем, а многие и вовсе инвалиды. К сожалению, 69 человек, спасавших страну от глобальных последствий аварии на ЧАЭС, уже ушли из жизни. Чувство долга, ответственности, любовь к Отчизне пересилили страх за собственную жизнь, здоровье. Наша задача −сохранить память о подвиге всех ликвидаторов.

С этой целью мы начинаем публиковать их воспоминания о тех тяжелых днях. Низкий поклон от елабужан всем, кто пошел на смертельный риск, сделав все возможное, чтобы невидимая смерть −повышенная радиация − не распространилась на весь мир.Страна помнит и чтит ваш подвиг, поэтому называем вас поименно.

ВАСИЛЬ НУРУЛЛИН

− На ликвидацию аварии на ЧАЭС нас отправили с предприятия «Камгэсэнергострой» − из АТХ-1− колонну из 15-ти самосвалов «КамАЗ-5511» и 30 человек, − рассказывает он. − На станции в зоне №1 мы были уже 11 мая 1986 года.

Нас поселили в здании чернобыльской школы, откуда на самосвалах мы уезжали на АЭС, приезжали обратно и передавали машины сменщикам. Самосвал загружали сухим бетоном с берега реки Припять и возили непосредственно под четвертый энергоблок, выгружая на его обломки, оставшиеся после взрыва. В то время там никого из людей не было, кроме нас. За 8 часов работы мы успевали сделать по 5-6 рейсов. После выгрузки измеряли дозу облучения машины и мыли транспорт после каждой поездки. Из защиты на нас была только марлевая или хлопчатобумажная повязка. Днем обедали в столовой, а в ночную смену нам выдавали сухой паек − кашу, тушенку, колбасу и сгущенку. После смены все очень сильно кашляли, до слез и тошноты.

Проработали мы в Чернобыли до 11 июня 1986 года −до приезда следующей группы из Набережных Челнов от АТХ-1. Вновь прибывшие трудились на этих же самосвалах, что и мы. Исключением стали лишь те машины, которые были сильно загрязнены радиацией − их отправили на могильник.

Помню случай − у одной машины спустило колесо, и водитель принялся демонтировать его там же, на месте. Ему стало плохо: горлом пошла кровь, он потерял сознание. Его увезли в медпункт, дальнейшая судьба этого человека мне неизвестна. Нам запретили самим ремонтировать машины.

В это время всех бродячих животных отстреливали. По городу ездили специальные машины, поливавшие дома и дороги специальными средствами. В мае жара стояла неимоверная, кругом − пыль, а нам в кабине запрещали открывать окна. В городе на улицах было много брошенных машин, целые дома стояли пустыми. Реактор четвертого блока еще горел, были видны выбросы. Возле блока в военной технике сидели операторы и управляли на расстоянии погрузчиками и другой радиоуправляемой техникой, пришедшей из Японии. Военная техника − краны, миксеры, бетоноукладчики − были защищены свинцовыми листами. Мы вернулись живыми, получив значительную дозу облучения, из-за которой у меня сейчас инвалидность III группы.

ВИКТОР СЕЛИВАНОВ

Виктора Алексеевича,как и Василя Вакифовича, командировали на ликвидацию аварии с предприятия «Камгэсэнергострой» АТХ-1, где он работал водителем.

− Нас никто не информировал, что едем в Чернобыль, говорили, что отправляют в Выжгород. Только прибыв на место, узнали правду. Когда мы приехали на ликвидацию аварии, там уже была бригада гражданских из Башкирии, и мы их сменили. Работали мы на самом реакторе − возили сухой бетон для засыпки. Дозиметров нам не выдали, их мы получили лишь через две недели после прибытия, но и тогда они зашкаливали. Нам не разрешалось выходить из машины, если она сломалась. Подъезжала другая машина, и мы пересаживались из кабины в кабину. Во время работы нельзя было ездить по неутвержденной дороге, так как были места с сильной радиацией. Но однажды меня направили ехать по этой запрещенной дороге, потому что по накатанной ехала комиссия. При входе в какое-либо здание мы должны были бежать бегом от машины.

В Чернобыль мы приехали своим ходом на новеньких «КамАЗах», а домой вернулись на автобусе, специально приехавшим из Набережных Челнов. Наши машины так и остались в Чернобыле − они были сильно загрязнены, и их впоследствии закопали.

У меня была инвалидность III группы по общим заболеваниям, однако в очередное прохождение комиссии группу сняли, мотивируя новым постановлением о ее присвоении, но посоветовали следить за здоровьем. Наград не имею. Согласно справке из Чернобыльского радиоэкологического центра доза внешнего облучения за период работы на ЧАЭС составила 51 мЗв (миллизивертов) в час.

РУСТАМ ФАРХЕТДИНОВ

Рустама Садретдиновича призвали на ликвидацию последствий катастрофы 8 августа 1986 года. Так как во время службы в армии он был химиком, то и тут его назначили химиком-дозатором. Тонкостям его обучали на протяжении десяти дней в Тоцке.

− Нас разместили в освобожденных курсантами училища казармах, определив в Карагандинскую военную часть.

Мы проводили дегазацию военной техники − танков, которые ломали 4-й энергоблок. Радиацию измеряли на глубине территории до 35-ти километров. Я был водителем-химиком на «УАЗе» с измерительной техникой. Капитан, руководивший операцией, уехалдомой и умер от белокровия. Крановщика какое-то время спасал от радиации импортный кран, но, тем не менее, как-то раз он потерял сознание от высокой радиации. Вдвоем с капитаном мы вытащили его из кабины, сделали искусственное дыхание, и он очнулся. За это нам объявили благодарность перед всем строем. В ноябре того же года я уже был дома, получив 20,06 бэр дозы.

Рустам Садретдинович награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» III степени, медалью «В память о ликвидации катастрофы на ЧАЭС», юбилейной медалью «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», знаком «В память о ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС −XX лет», имеет пожизненную инвалидность.