Девушка-разведчик из Казани: «Отдать жизнь за Россию — для меня это не просто слова»

Марта — сирота, выросла в детдоме. Когда она приняла решение отправиться в зону СВО, отговаривали ее только подруги. Она спокойно рассуждает о смерти, лихо управляется с оружием, но не считает себя девушкой с мужским характером. История женской отваги в репортаже «Татар-информа».

Три недели искала батальон, в который берут девушек

Стройная и красивая 22-летняя Марта, в мирной жизни — студентка КФУ, учится на переводчика немецкого языка. На поле боя она — разведчик.

У этой хрупкой девушки медаль «За отвагу», две контузии, и осколочное минометное ранение. В зоне СВО Марта пробыла ровно год. Когда в прошлом году началась мобилизация, она твердо решила уйти на фронт.

«Я мечтала быть военным. Имела навыки стрельбы, так как профессионально занималась практической стрельбой. И вот решила попробовать свои силы. Так попала на СВО», — поделилась Марта.

Несмотря на мечту носить форму и погоны, поступать в военный вуз она не стала, говорит, что это слишком долгий путь.

«Тем более, насколько я знаю, военных девушек на СВО не отправляют. У меня есть подружки-связистки, они окончили Санкт-Петербургский университет и им запретили ехать в горячие точки. Им сказали, что они нужны в штабе. А на СВО можно попасть и без образования. У меня есть знакомые девушки- операторы БПЛА, снайперы, помощники медиков, санитарки — их очень много. Они вытаскивают бойцов с поля боя и никто им не предъявляет, что у них нет образования», — улыбается Марта.

Найти подходящий батальон оказалось не так просто — на поиски ушло почти три недели.

«Я спросила, куда могу пойти, у товарища, который воюет, он — комбат. Он сказал, что знает батальон, куда берут девочек, и познакомил меня с командиром этого батальона. Тот посмотрел на мои способности, ВВК я прошла еще на гражданке, то есть он видел, что я здорова, психически уравновешена. Узнал мои мотивы, и мою кандидатуру одобрил», — вспоминает Марта.

Фото: из личного архива Марты

«Вспомнила льва из мультика — он был смешной и красивый, выбрала позывной в честь него»

У Марты нет ни одного родного человека, о котором она бы знала. Первые девять месяцев своей жизни она провела в больнице, затем ее перевели в казанский дом ребенка, а затем — в детский дом. Самые близкие ее люди — это подруги, с которыми она росла. Когда девушки узнали, что Марта собралась на фронт, отговаривали.

«У моей подруги в „Вагнере“ погиб брат, ей, наверное, особенно тяжело было меня отпускать. В университете еще больше беспокоились. Но со временем приняли, сейчас отпускают спокойно. Когда я говорю, что мне надо уехать в командировку, они даже не спрашивают, в какую. Уже понимают, что это на долго», — говорит Марта.

Так Марта стала разведчиком, ее позывной — Алекс.

«Мы ехали с командиром на распределение, и он сказал: „Быстро выбирай позывной, а то мы уже подъезжаем“. И тут я вспомнила мультик, там был лев Алекс — такой смешной и красивый. А позывной нужен короткий, так и выбрала», — рассказала девушка.

Фото: из личного архива Марты

«Иногда поступают предложения сходить куда-нибудь. А куда мы сходим? В соседний окоп?»

Первое время к Марте относились предвзято, думали, что она приехала на СВО искать себе мужа. Но, увидев девушку в деле, сослуживцы все эти мысли отбросили.

«У меня даже мыслей таких не было, откуда они это взяли вообще? (смеется) Пока мне не нужны отношения. Я совсем недавно окончила школу, поступила в университет. Я только нахожу себя, поэтому семья меня пока не интересует. И сердце мое пока тоже свободно. Отношений там не было, но иногда поступают предложения сходить куда-нибудь. А куда мы сходим? В соседний окоп?» — смеется девушка.

Она четко следует своим принципам, поэтому разделяет работу и личную жизнь, а мужчин на передовой воспринимает исключительно как братьев.

«Я не единственная девушка в батальоне. Раньше у нас еще начмед была, а сейчас с нами из СМИ девушка живет», — отметила Марта.

Дочерью полка ее не называют, как-то раз кто-то назвал ее «сердцем взвода».

«Меня берегут и любят, все-таки не в каждом взводе есть девочки. Иногда нашему взводу говорят: „Вам везет, у вас девочка есть“. Но я не думаю, что нам от этого легче», — смущается она.

Марта признается, что через несколько месяцев в полевых условиях ей захотелось домой, теплой домашней еды и горячей воды.

«Но через неделю после того, как я приехала домой, безумно захотела назад. Когда в феврале я приехала на сессию, кое-как выдержала здесь месяц: „Отчисление, академка — делайте, что хотите“, — и быстрее поехала назад. Мне там психологически легче. Мне было плохо тогда в феврале здесь», — поделилась Марта.

Фото: из личного архива Марты

«Ты можешь быть крутым бизнесменом, а сидишь ты в одном окопе и в одной одежде со всеми»

Девушка-боец говорит, что на поле боя все равны, и это равенство ей очень нравится.

«У нас даже званий нет, есть только должности. Мне нравится, что там у людей нет финансового или социального статуса: ты можешь быть крутым бизнесменом, у которого десять квартир, а сидишь ты в одном окопе и в одной одежде со всеми. Вы будете есть одну еду, у вас будет один и тот же распорядок дня. В одинаковых условиях проявляется только ваш характер, а не количество денег и связей», — рассуждает девушка-разведчик.

Условия, в которых оказываются люди на передовой, считает Марта, это прекрасная возможность проявить себя. И порой, люди открывают там в себе такие качества, о которых даже и не подозревали, говорит она.

«Там я встречала совсем молодых, тихих и скромных мальчиков. Мужчины, которые прошли Афган и Чечню, не воспринимали их всерьез: „Сидите дома, с мамой“. А на боевых дежурствах смотришь на них и эти ребята, которые еще даже не знали, что такое страх, оказываются такими патриотами. И если кто-то идет на СВО за деньгами, то они приходят проявить себя. Может быть, если человек с боевым опытом не пойдет куда-то, побоится мин, то они, наоборот более активные и инициатива чаще всего исходит именно от них. Мне тоже хотелось проявить себя, поэтому и я пошла. Может быть и деньги меня от части смотивировали. Но больше мне хотелось как-то запомниться в истории, вложить частичку себя. Это тоже важно», — объясняет Марта.

В первое время на фронте у Марты был шок — то, с чем пришлось столкнуться, не совпадало с ее представлениями. Но совсем скоро она начала чувствовать радость и даже эйфорию.

«Полигон, мы бегаем, скоро воевать поедем — так классно. Когда вернулся первый взвод, они рассказывали, давали советы. Изначально было такое рвение показать себя. Я никогда не думала, что хорошо ориентируюсь в природной среде. Оказалось, что в лесу я никогда не заблужусь. У нас была огромная территория, я даже по мху, по тропинкам, по следам запоминала путь. У меня обострились память и внимательность. И на передовой, если ребята что-то не слышат, то я слышу: кабанчик идет, например. На гражданке я такого за собой не замечаала», — говорит девушка.

Марта размышляет: скорее всего там начинаешь жить на других оборотах — в зоне боевых действий все совсем по-другому.

«Там меняется режим жизни. Нет такого, что подъем строго в шесть утра. Как получится, так и проснешься, когда захочешь, тогда и поешь. Там есть ночные наряды, два часа стоишь, тебя меняют. Но четкого распорядка дня нет. Если будет задача, пойдешь, а если нет — будешь сидеть в блиндаже с пацанами, письма читать. Детские письма очень трогают, дети стараются, рисуют, еще могут шоколадку положить какую-нибудь. Такой кайф! Очень приятно, что детям прививают патриотическое воспитание», — говорит она

В мирной жизни у Марты своей семьи нет, но на СВО она обрела ее — все бойцы, говорит девушка, живут одной большой дружной семьей.

«Там мы — одна семья, называем друг друга братишки и сестренки. Не помню, чтобы кто-то отказал мне в каких-либо просьбах. От банальных бытовых вопросов, до просьбы привезти что-то из Татарстана. Если человек пошел в магазин, ни разу не было, чтобы он и мне что-то не захватил», — поделилась разведчица.

Фото: из личного архива Марты

«Я была в Луганске в 2014 году, видела весь тот ужас, люди не заслуживают этого»

Тем не менее, по словам Марты, послабления ей, как девочке, все-таки делают.

«Что особенно приятно, перед выходом на передовую у меня всегда спрашивают: поедешь не поедешь, может, у тебя эти дни, ну, мало ли, ты же девочка. Командир боялся, если что-то случится, его батальон вообще могут закрыть из-за того, что взял на передовую девушку — запрещено законом. Но он брал, и всегда говорил: „Если что-то случится, ответственность на тебе самой. Ты согласилась, я тебя тысячу раз спросил“. Когда он приезжает, он всегда спрашивает, хочешь назад? Может, помыться хочешь? Иногда я соглашалась, когда совсем уже нужно было. Но выезды на передовую всегда проходило ровно, не было никаких приказов типа: „Иди убей“. Несмотря на то, что это война, здесь все гуманно, есть человеческое отношение», — объясняет Марта.

Многие считают, что женщине на место в окопах, так как мужчина может переключиться на нее, как на объект воздыхания, может начать совершать какие-то глупости, побежать спасать ее, перестать прислушиваться к инстинкту самосохранения. Но Марта с этим в корне не согласна.

«Женщины всегда участвовали в войнах. Во Вторую Мировую намного больше их было, были целые добровольческие женские батальоны. Я не помню, чтобы кто-то рисковал собой ради моей жизни, думаю, у каждого есть инстинкт самосохранения, и не важно мужчина ты или женщина. Тем более, я не хожу в штурмы, у меня не было прямого контакта с противником. Если начинается обстрел, мы уходим. Я не штурмовик, если начинаются действия угрожающие жизни, разведка, уходит, так же, как и мобилизованные, связисты. Остаются только штурмовики, кому приказано сидеть до последнего», — объяснила она.

Разведчица рассказала — часто к ней и мирные жители обращаются с не очень приятными вопросами: «Что ты тут делаешь, девочка?» Советуют возвращаться домой, рожать детей. Но подходят и для того, чтобы поблагодарить и поддержать.

«Я воюю за Донбасс, где процветал нацизм, где убивали мирное население. Я была в Луганске в 2014 году и позже, видела весь тот ужас. Люди не заслуживают этого. Местные жители в Луганске и Донецке очень нас поддерживают, они живут в городах, которые ощутили на себе, что такое война. Есть конечно и ждуны, они ждут украинскую власть — ну, их можно понять, у них дети служат в ВСУ. Но очень приятно, когда нас открыто поддерживают. В Луганске или Донецке обязательно подойдут и хотя бы словом приободрят», — рассказывает Марта.

Разведчица поделилась, что с бойцами ВСУ напрямую не сталкивалась, видела только пленных.

«Как-то мобилизованных взяли в плен, а потом повезли обменивать. Их загрузили в ‘’Урал’’, завязали глаза, между собой им запрещено общаться, разговаривать можно только если спросят. Это были мобилизованные. Я уверена, они ничем не отличаются от нас. Я их не виню. На Украине живут такие же люди, просто такая ситуация сложилась. Я понимаю этих людей, я понимаю их слезы. Сейчас там даже женщин призывают, которые вообще не связаны с военной специальностью, повестки присылают бухгалтерам, юристам. Я думаю, это последний шаг. Это значит, что не осталось мужчин больше. Не будут женщин класть просто так», — рассуждает разведчица.

Фото: из личного архива Марты

«Умереть воином — жить вечно»

У Марты в зоне СВО сформировалось особое отношение к смерти. Она говорит, что принимает ее, как естественную часть жизни.

«Может быть, те, кто эмоционально не устойчив, тяжело воспринимают смерть и разлуку. Кто-то даже вдали от дома долго не может находится. Но я устойчива к этому, поэтому, если кто-то погиб... как говорится: умереть воином — значит жить вечно. Я считаю, что после смерти все они попадают в рай, где им хорошо. Я думаю, что такой человек не зря прожил жизнь. И я уверена, что и на Родине их чествуют. У нас командир недавно погиб, так у него в Екатеринбурге чуть ли не парад был», — рассказывает Марта.

Девушка говорит, что каждый раз, когда приезжает в отпуск домой, получает вести о погибших боевых товарищах.

«Как только приезжают в отпуск, и, блин, кто-то из наших, кто-то из близких, друзей. Пытаешься связаться с родственниками, чем-то помочь. Мы всегда скидываемся, ведь когда придут эти похоронные, неизвестно, иногда по полгода люди ждут. Мы всегда собираем личные вещи погибшего, чтобы передать родным. Как-то погиб человек, с которым мы жили в одной комнате, мне нужно было все передать его родственникам. Сохранила в целости сохранности, отвезла. Мы всегда вместе поминаем их. Ну что поделаешь, такая судьба у человека», — говорит девушка-боец.

Рассказывает об этом Марта спокойно без эмоций, говорит, уже привыкла.

«Ну что поделаешь, я тоже умру в один прекрасный день. Все же понимают, что и на гражданке с тобой что угодно может случиться, а там мы хотя бы не зря погибаем. Я думала, что даже если конечности потеряю, это будет не зря. Вложить частичку себя в историю России — это не простые слова», — считает разведчица.

«Я видела таких женщин на передовой — пацанов из-под обстрелов вытаскивала из-под танков»

Несмотря на такую силу духа и малоэмоциональность, Марта не считает, что характер у нее мужской.

«Я бы не сказала, что он у меня мужской, обычный характер. Главное, что он есть. Я видела женщин намного сильнее меня психологически, намного смелее. Я видела таких женщин там на передовой — никто не пойдет туда, а она пойдет. Пацанов из-под обстрелов вытаскивала, из-под танков. Вот характер. Хотя выглядит так... маленькая, милая, улыбчивая девочка, по ней ни за что не скажешь, что она способна на настоящие подвиги», — поделилась Марта.

Девушка призналась, что иногда все-таки плачет, правда, исключительно по бытовым вопросам, из-за страха — ни разу.

«Конечно, на передовой, хочешь не хочешь, страшно — там выстрелы, из Градов бьют, и с твоей стороны, и с их. Летают квадрокоптеры и не знаешь, чей там квадрокоптер над тобой завис — наш не наш. Первые месяц-два к этому надо привыкнуть», — вспоминает она.

Самый страшный момент в зоне СВО был, когда взвод приехал на ротацию.

«Сидишь себе в расположении, скоро домой, думаешь о том, что передовая позади, уже ничего плохого не ждешь. И в пять утра раздается взрыв. Вскакиваешь, офигеваешь, и тут второй взрыв. Я бегу, как могу. Оказалось, в соседнее здание был прилет. Взрывная волна пошла, чувствуешь все это, бежишь. Я жила в самой опасной части здания, это третий этаж, то есть находилась посередине. Если что-то прилетит, ты первая, кто ляжет. Чем ниже, тем безопаснее. Я очень испугалась, что могу не уехать оттуда. Я так быстро еще никогда не бегала», — смеется Марта.

Ранение девушка получила, когда с сослуживцами шла к месту дислокации мобилизованных, чтобы забрать довольствие.

«В меня прилетел осколок от миномета. Когда мы шли по лесу, начался обстрел, мы надеялись, что проскочим. Не проскочили. Мы дошли до мобилизованных, там у них есть медики, развернута операционная. Очень здорово, что это все у них есть. Мне нужно было только осколочек вытащить. Меня довезли и быстро там все сделали. Сказали, что могу взять отпуск. Взяла отпуск за свой счет чтобы подлечиться и отдохнуть», — рассказывает Марта.

А медаль «За отвагу» она получила за то, что осталась одна из разведки, в то время, когда все остальные разведчики уехали.

«Такого быть не должно, но так получилось. Обычно, когда мы уезжаем домой, нас собирают, и нескольких человек награждают. Вот и меня наградили», — поделилась она.

Награду девушка не носит, и даже особо не распространяется о ней среди знакомых. Такая вот скромность.
Марта сейчас находится в Казани в отпуске. Говорит, как минимум еще один контракт подпишет, ну а после — займется учебой. Она планирует получить диплом и найти хорошую работу.

«Очень хочу путешествовать по разным странам, увидеть мир для меня очень важно», — отметила девушка.

Фото: из личного архива Марты

«Когда я стала оформлять документы на квартиру, мне сказали: „У тебя же есть опекун, живи с ней“»

Очень важно для Марты еще и решить вопрос с жильем. Квартиру, как сирота, она так и не получила.

«Многие, с кем я росла в детском доме, до сих пор не получили квартиры. У некоторых из них уже по трое детей, и они вынуждены снимать жилье, еще как-то учиться», — говорит она.

Марта рассказала, что за год до 18-летия над ней оформили опеку, но чисто юридически. Жить она продолжала в детском доме.

«Женщине, которая оформила опеку, это было выгодно и мне тоже — надо было решить вопрос с учебой. Эта женщина уже оформила наследство на эту квартиру на своих родственников, да я и не претендую на это жилье. Но когда я стала оформлять документы на квартиру, мне сказали: „У тебя же есть опекун, живи с ней“», — рассказала девушка.

Пока Марта защищает Родину, вопрос с жильем остается открытым. Никаких продвижений даже не предвидится, говорит она.

Фото: © Салават Камалетдинов / «Татар-информ»

«Хотелось бы обратиться к тем, кто хочет поехать на СВО, но сомневается. И к девушкам, и к парням: не важно, сколько вам лет. У нас есть такие люди кому и по 60, и по 70 лет, они работают на складах, приносят свою пользу. Есть повара. Вы можете пойти на любую специальность, а в процессе уже переквалифицироваться. Война идет дальше, потери большие, поэтому важна помощь каждого», — говорит разведчица.

Узнайте больше о службе по контракту в рядах ВС РФ, а также о премиях, льготах и выплатах на heroes-tatarstan. ru или по телефону 117.

Подробнее: https://www. tatar-inform. ru/news/devuska-razvedcik-iz-kazani-otdat-zizn-za-rossiyu-dlya-menya-eto-ne-prosto-slova-5923695