Елабужские ликвидаторы ЧАЭС поделились воспоминаниями накануне памятной даты

Ее последствия могли бы стать гораздо опаснее и глобальнее, если бы на пути не встали мужество и самоотверженность участников ликвидации аварии, прибывших туда со всех концов страны, в том числе и из Елабужского района.

В течение нескольких лет они боролись с последствиями радиационного загрязнения территории, ежеминутно рискуя не только своим здоровьем, но и самой жизнью, очищая и перекрывая взорвавшийся четвертый энергоблок на Чернобыльской АЭС. 

Они не считали себя героями, но то, что они сделали, и есть истинный общий геройский подвиг.

Сейчас в Елабужском районе в списке ликвидаторов 66 человек, многие из них – инвалиды. К сожалению, 76 елабужан, спасавших страну от глобальных последствий катастрофы, ушли в мир иной. Чувство долга, ответственности, любовь к Отчизне пересилили страх за собственную жизнь.
 
Сергей Киселев
В январе 1987 года он, будучи офицером Вооруженных сил СССР, был направлен на ликвидацию последствий аварии на ЧАЭС. Воинская часть находилась в селе Ораное недалеко от Припяти. Практически ежедневно, кроме дежурства по части, он во главе с группой ликвидаторов выезжал на станцию. Его задача как старшего группы состояла в том, чтобы определить по показаниям дозиметра уровень радиации в помещении и установить количество времени, которое необходимо для его «очистки» от радиоактивной пыли. После проведения дезактивации они возвращались на базу. Так продолжалось на протяжении почти двух месяцев.
− Ликвидаторы были уже взрослыми людьми, имеющими семьи, детей. Но однажды я встретил молодого человека, которому было 22 года. Я его спросил, как он оказался здесь. Он ответил, что настоял на участии в ликвидации аварии, это его долг. Мы жили дружной семьей, ребята были разных национальностей из различных уголков нашей страны. Но мы все называли себя братьями, прекрасно ладили между собой и понимали друг друга, − рассказывает Сергей.
Он вспомнил случай, как они подъехали к станции, и вдруг один из ликвидаторов воскликнул: «А елки – рыжие!». Действительно, иголки на деревьях были коричневого цвета. Такого же цвета висело хозяйское белье во дворах домов.
В его памяти остался еще один случай. В их команде был один мужчина из Украины, лейтенант, очень общительный человек, много шутил. Но однажды за обеденным столом обратили внимание, что он молчит, хмурый, опустил голову. Его спросили, что с ним, а когда он поднял голову, все увидели его глаза на выкате, багровое лицо. Мужчину увезла санитарная машина. Дальнейшая судьба этого человека неизвестна.
− На пути к станции мы проезжали через Припять, где раньше жили работники ЧАЭС. Семьи, конечно, эвакуировали. Мы называли этот город мертвым. Он был очень чистым, современным – по тем временам, но в нем не было ни одного жителя. Много времени прошло с тех пор, отдельные эпизоды забываются, но отчетливо помню и никогда не забуду, что все мы, ликвидаторы, были твердо убеждены в одном: никто, кроме нас. Мы выполняли свой воинский и гражданский долг, − говорит он.

Леонид Садовников
Леонид Садовников в январе 1985 года был направлен с КамТЗ на подготовку в Липецк, где встал на воинский учет. Там его как водителя каждые полгода направляли на переподготовку от военкомата. Поэтому, когда в очередной раз ему об этом объявили, у него и в мыслях не было, что он будет направлен на ликвидацию аварии в Чернобыле. Домой в Елабугу вернуться не дали. Гражданскую одежду на военную поменяли в Воронежской области.
Липецк – Киев – Белая Церковь – таков был маршрут, далее − на тентованных грузовиках «ЗИЛ-130» до села Ораное, где был распределительный пункт.
− Направили меня в Московскую бригаду. На другой день (19 июля 1986 года) поехали на станцию. До этого я получил в бригаде поливальную машину. Ехали колонной в 15 машин. Поливали территорию станции. Каждый день у нас проверяли кровь в медпункте. Через неделю с машины сняли – кровь стала плохой; дали в руки лопату. Поливать мы ездили через день, а лопатами убирали территорию пожарной части. Собирали в кучу все, что там валялось. Работали бегом, по минутам. После смены мылись и ехали в свой воинский городок. На крыше 3-го блока сдирали лопатами рубероид и складывали в кучи. Кормили нас как в армии. Особенных разносолов не было, но вполне хватало, − вспоминает Леонид.
Ликвидаторов возили в деревню, названия которой Леонид Васильевич не помнит. Они заходили во дворы и, если находили мертвую живность, в основном мелкую, в резиновых перчатках собирали ее и грузили на машины. Дома были опечатаны.
Так, он проработал на ЧАЭС до 13 августа 1986 года, получил радиационную дозу 20,68 бэр. Никакой группы инвалидности не имеет. Награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» 2-й степени.

Владимир Простнев
С 7 декабря 1986-го по 5 февраля 1987 года Владимир Иванович находился на спецсборах и принимал участие в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Получил дозу облучения в 15,4 рентгена.
− Уехали мы на сборы из Елабуги в октябре и два месяца пробыли в городе Тоцк, где нас учили специальности химика-дегазатора. Расквартировали нас в поселке городского типа Ораное. В это время еще не были закончены спецработы на саркофаге, поэтому я занимался сваркой в 300 метрах от 4-го энергоблока, сваривая кузова «БелАЗов», «ЗИЛов», «Беларусей». Вместе со мной в Киевской дивизии в автороте находился Дряхлов, он работал на третьем блоке, убирал мусор, − говорит елабужанин.
По его словам, они ремонтировали машины, когда не было выбросов. О них же их предупреждали заранее. Однажды на полдороге между Ораное и ЧАЭС сломалось авто, на котором везли ликвидаторов, и они напрямую пошли на ЧАЭС – 15 километров, пешком, по пояс в снегу. Совпало так, что в тот день как раз и был выброс со станции радиоактивных веществ. Конечно, после этого они получили замечание.
Когда отправились домой, на железнодорожном вокзале столкнулись с проблемой отсутствия билетов, приобрести их помог дежурный милиционер.
Удостоверение ликвидатора аварии на ЧАЭС Владимиру Простневу выдано в ноябре 2002 года. Он награжден медалями «Ветеран труда», «В память о ликвидации катастрофы на ЧАЭС 1986-2011 гг.».

Фанил Габдуллин
Фанил Магфурянович трудился на ликвидации аварии в Чернобыле с 17 августа по 13 сентября 1986 года. Работал на бульдозере, расчищал участок Рыжего леса. 
− Деревья сначала поломали, повалили танками без башен. Однажды у меня встал трактор, надо было заменить стартер. Я углубил его в землю на полметра, мне казалось, что так меньше радиации попадет. Мой помощник – дагестанец в это время решил погулять по зеленой траве, которая так и манила своей густотой и пышностью. Я предупреждал: не ходи, там опасно. Он не послушался, уж очень она была красивая. После смены мы всегда принимали душ, и нам измеряли уровень радиации. Так его сапоги выбросили еще до душа, а ноги-то ведь не заменишь! В дальнейшем он весь пожелтел и говорил, что, наверное, скоро умрет, − вспоминает он.
Сам Фанил Габдуллин, забыв, где находится трактор, долго искал его в поле. Никто не предупредил его, не остановил, ведь опасность была невидимой. Вот и набрал он радиации. Награжден орденом Мужества. 

Равиль Фархутдинов
В 1986 году Равиль Гусманович работал трактористом. Участвовал в ликвидации аварии ЧАЭС непосредственно на 4-м энергоблоке. Получил дозу облучения 21,64 бэр. 
Удостоверение ликвидатора ему выдано в мае 2005 года.
− Мне принесли повестку из военкомата, и в составе группы я приехал в город Тоцк, где нас учили отмывать машины от радиации. Вскоре меня отправили в Московский показательный полк, на ЧАЭС. Сразу направили на станцию, где мы три дня мыли технические трубы. Однажды я отстал от своей группы, находиться можно было только в помещении, и за мной вернулась машина. Затем работал в гражданской столовой, где кормили более одной тысячи человек, − рассказывает он.
Равиль Гусманович мыл посуду, холодильники. В столовой он пробыл около двух недель, видел в подвалах добровольцев, которые, видимо, хотели подзаработать. Они загружали машины. Телеоператоров в зале со множеством камер кормили из судков, они не отрывались от своего рабочего места. После столовой его вновь отправили на машины. Ездили на «грязной», ее пора было закопать в могильник, но другой не было. Чтобы не задерживали, возвращались к месту дислокации, минуя КПП. Домой же ехали поездом.